«Чтобы позволить себе что-то съесть, я должен был это заслужить»

/ Мужская анорексия: Личный опыт

Никита девять лет живет с диагнозом анорексия, но уже больше года находится в ремиссии. Его наименьший вес составлял 39 кг при росте 176 см. Он рассказал, как буллинг довел до болезни, как изменилось поведение и что сподвигло его снова начать нормально питаться.

Зарождение комплекса

Переломный момент случился в школе: мы проходили медкомиссию, и когда врач измерил мой вес, то сказал: «У этого мальчика скоро будет ожирение, нужно звонить родителям и бить тревогу». Тут же началась травля не только от одноклассников, но и со стороны семьи.

Раньше мне было вообще все равно на лишний вес: помню, моим самым любимым занятием было съесть вечером что-нибудь вкусное. Но когда я услышал критику со стороны, то подумал, что со мной что-то не так, и начал читать про диеты.

Похудение до анорексии

Я стал себя ограничивать в еде. Раньше раз в три-четыре дня мог съесть шоколадку в одиночку. Но потом сказал маме, чтобы она покупала не сладкое, а морскую капусту. Она удивилась, но согласилась. Потом я просил белокочанную, а позже полностью отказался от сладкого, жареного и круп, кроме гречки.

В основном я ел салаты, капусту, кабачки и низкокалорийные фрукты. Картошка была под строгим запретом, потому что это крахмал, а я где-то прочитал, что от него набираешь вес.

Был период, когда я вызывал у себя рвоту после еды. Потом решил, что это ужасно и не доведет ни до чего хорошего. Пробовал мочегонные таблетки, антидепрессанты, потому что они снижают чувство голода.

Я постоянно уменьшал порцию, но определенной нормы у меня не было. Просто старался не превышать то количество еды, которое было вчера.

Из-за экзаменов и стресса я просто не успевал есть и за две недели похудел на пять килограммов. Я подумал: «Как круто! Займусь только учебой и вообще не буду думать о еде». Так я дошел до критического веса — 39 килограммов.

На завтрак я ел айву или яблоко с чашкой зеленого чая, днем — ничего, а вечером опять чай с фруктом. В университете я мог час ходить по столовой и выбирать, что съесть, а там были и рогалики, и бублики, — но мне даже смотреть на них было страшно. Я мог настолько долго выбирать, что свободное время заканчивалось, и я брал только чай.

Я полюбил чувство голода. Мне нравилось, что сбрасываю вес, что у меня плоский живот. В тот момент я говорил себе: «Никита, молодец!»

Поведение во время болезни

В период анорексии очень много врешь: например, мама спрашивала, поел ли я, а я отвечал, что да, хотя обед оказывался в мусорном ведре. Или говорил, что поеду на учебу на такси, а сам выходил пораньше, чтобы дойти пешком. Так я проходил больше шагов и мог купить в университете сладкий кофе. Чтобы позволить себе что-то съесть или выпить, я должен был это заслужить.

В моей комнате были специальные пакеты, куда я перекладывал всю домашнюю еду и потом выносил кошкам и собакам во двор или выбрасывал.

Если срывался на мамин обед, то потом наказывал себя голодом и ходьбой. Мой минимум был 10 тысяч шагов в день, если я их не смог пройти, то отдыхал, а потом вставал и продолжал ходить. Однажды я прошел шесть тысяч шагов и оставил себя без ужина.

Меня пугали семейные застолья и что друзья позовут в кафе. Сначала меня пытались накормить, а через полгода-год уже нет: все знали, что я просто встану и уйду или закачу истерику.

Когда сильно похудел, то стал похож на старика: волосы и ногти были ломкими и сухими, часто случались обмороки, я не мог встать с кровати без помощи мамы. Я хотел восстановиться, но у меня был дикий страх того, что снова поправлюсь, и общество начнет меня травить.

Меня называли Кощеем или палкой. Людям не нравилось, когда я был в большом весе и в маленьком. Я понял, что всегда буду плохим и перестал прислушиваться.

Дни были серые, меня все раздражало: если кто-то подходил поговорить, я сразу думал, что он начнет обсуждать мой вес, поэтому от многих отстранился. Выйти из этого состояния мне помогла поддержка друзей и мамы и мысль о том, если я наберу вес, то все будет лучше.

Люди не так серьезно относятся к мужской анорексии, как к женской, и многие думали, что у меня точно что-то другое, говорили, что я наркоман или у меня онкология.

Восстановление

Мне не хватало того, что я мог посмеяться от души, со всеми поговорить и всех обнять, и решил, что нужно возвращаться. Я хотел выздороветь ради мамы, потому что не мог видеть, как она стареет из-за меня. Я поправлялся, и около года все было в порядке, но потом вспоминал, что не такой привлекательный, как хотел бы быть, и нужно сесть на диету.

Тогда обратился к психологу, но он говорил, что я плохой, раз заставляю нервничать родственников. Моими психологами стали мама и подруга.

Я набрал достаточно большой вес в период, когда начинался дикий голод. Организм был истощен, и я ел все, что можно: сладости из пекарни, крупы, овсянку, макароны. Я ел до боли в животе, поскольку понимал, что мне нужно поправиться. Во время срыва мог набрать 27 кг за два месяца.

Срывы во время страшного голода — неотъемлемая часть восстановления. Я не верю, что дробное или правильное питание поможет вылечиться. Нужно позволить себе все, что раньше не позволял, чтобы понимать, что это всего лишь еда и ее не стоит бояться.

Со временем срывы минимизируются и уходят насовсем, ты начинаешь понимать свою порцию. Период, когда ты себя ненавидишь за то, что набираешь вес, пройдет.

Что сейчас

Уже девять лет я живу с анорексией и сейчас нахожусь в крепкой ремиссии. Я ем абсолютно все и когда захочу. Если раньше, выбирая между яблоком и шоколадкой, я брал первое, то сейчас выбираю и то и другое.