«Во время анорексии страшнее поправиться, чем умереть»

/ Личный опыт болезни балерины

Даша Волкова — балерина, пережившая анорексию и орторексию. Она потеряла во время болезни 20 кг и сейчас восстанавливается. Мы поговорили о чувстве собственной исключительности, узнали про питание в балетной индустрии и как критика преподавателей и похудение довели ее до анорексии.

Как пришла в балет

В балет я пришла как все дети, которых отдают в кружки, чтобы была красивая осанка и грация. Изначально я не занималась балетом профессионально, но сейчас получаю образование педагога балета в ВУЗе и артиста в школе классического танца.

В детстве мои родители не предполагали, что с приходом в балетную индустрию мне придется сменить рацион, поскольку кружок балета не был профессиональным. Я никогда не была жутко тощей, как некоторые девочки в группе, никогда не была полной. У меня было обычное здоровое телосложение.

На занятиях меня сильно расстраивали высказывания преподавателей на счет веса. Во мне копилась обида, но на мое питание это сильно не влияло.

Балетная эстетика

К сожалению, наша индустрия предполагает строгое соответствие роста и веса. Это оправдывается балетной эстетикой, которая, к слову, появилась не так давно. Если посмотреть фотографии балерин столетней давности, они выглядели абсолютно нормальными и здоровыми. У них не было жуткого истощения, которое пришло в моду относительно недавно.

В какой-то момент ко всем уже существующим критериям люди решили добавить болезненную, абсолютно нездоровую худобу. Бодипозитивная история, как в моделинге, к нам еще не пришла.

Анорексия в балете — частое явление, но мало кто в этом признается. А если признаются, то говорят о ней будто о чем-то нормальном. Если у известных балерин, ранее выглядящих истощенно, спрашивают, было ли у них РПП, они так легко о нем говорят, будто это какая-то простуда и ничего серьезного.

Если у преподавателя есть РПП, и он не признает, что это проблема, вряд ли ему придет в голову, что его подопечный может быть болен. Похудение в балете поощряется, даже те, кто понимает, что это не совсем здорово, считают: если человеку будет совсем плохо, он как-то сам решит свои проблемы.

Критика преподавателей

Еще с детства балерин начинают подталкивать к тому, что им необходимо постоянно худеть. Даже несмотря на то что в моей студии был еще непрофессиональный балет, нам тоже об этом говорили. Считается абсолютно нормальным, когда преподаватели высказываются о внешности девочек, дают пространные советы по похудению. Из-за этого у многих балерин создается неправильная связь: «если я очень худая, то очень успешная». Хотя это абсолютно не так, и вес не влияет на качество исполнения.

В моей группе были девочки примерно одного телосложения. Мы достаточно часто получали советы от преподавателей, что стоит сбросить вес. Переживали, что нам не дадут роли в спектаклях, если мы не будем достаточно худыми. На тот момент я не гналась за похудением, но эти слова все время угнетали, и вопрос похудения постоянно витал в воздухе.

Когда преподаватели комментируют твой вес не с лучшей стороны, это очень неприятно. Они избирают такую тактику: стоит группа из 10 человек, гробовая тишина, и тебе одному что-то высказывают. Помимо того что сам факт публичного оскорбления максимально неприятен, ты начинаешь сомневаться в себе.

Я часто слышала, что окружающим нравится моя фигура, поэтому в обычной жизни я никогда не была в себе не уверена и не испытывала комплексов по поводу своей внешности. Но на балете это было постоянно. Чем больше на меня давили, тем больше я начинала в это верить.

Интенсивно критиковать внешность преподаватели стали лет в 12-13. Поначалу я на это не обращала внимание, но чем дальше заходили комментарии, тем больше я сомневалась в себе и задумывалась, что мне нужно что-то с собой делать. Но что-то делать я начала не сразу.

Мои родители всегда были за мое здоровье и не поддерживали балетную историю с истощенным болезненным видом. Если я расстраивалась на счет своего внешнего вида, они всегда пытались успокоить меня и говорили, что со мной все хорошо.

Похудение ради учебы

Однажды меня пригласил потанцевать партнер. Он постоянно сидел на диетах и подсчетах калорий и стал вовлекать меня в эту историю. Говорил, что мне тоже было бы неплохо этим заняться. Если до этого я постоянно слышала, что нравлюсь мальчикам,, то здесь критика от мужчины для меня стала ударом.

Несмотря на то что новый преподаватель не критиковала мой вес, мне не хотелось ее подводить. Я видела, как она для меня старается, и хотела доказать, что могу тоже что-то отдать взамен: не только свою трудоспособность, но и кардинально изменить свою внешность. Я решила, что очень сильно похудею.

После школы, я поступала в училище. При весе 54 кг и росте 172 см мне казалось, что я уже соответствую балетной эстетике. Но на просмотре в училище мне сказали, что надо похудеть килограммов на 7. Мне тогда показалось, что это бред, потому что я себя и так чувствовала нехорошо, а тут еще худеть... Ближе к лету меня должны были посмотреть повторно.

Я начала похудение с исключения сладкого и мучного, и это помогло сбросить пару килограммов. Потом решила, что буду считать калории. Затем ненадолго перешла на фрукторианство.

Я узнала, что 1200 ккал — необходимый минимум для человека. Спустя неделю такого питания поняла, что у меня нет сил ни на что. Мне нужно интенсивно заниматься, а я ни о чем, кроме еды, думать не могу. Мне было постоянно плохо.

В один момент появилось чувство вины во время еды — так началась моя болезнь. Когда я ела, постоянно всплывали в голове высказывания преподавателей, что я какая-то не такая, и мне нужно худеть. На диетах я теряла несколько килограммов, но мне постоянно было недостаточно. И даже когда я уже похудела на 10, на 15 кг, я продолжала себя винить за то, что я ем.

На тот момент я перешла отметку 48 кг. Когда я добилась этой цели, наступило внутреннее умиротворение. Я была уже и рада держать этот вес, но из-за страха поправиться, я похудела еще на пару килограммов. В дальнейшем похудении уже не было никакой цели, я думала только: чем меньше, тем лучше.

При повторном просмотре в училище меня приняли при весе в 46 кг. Когда я пересматриваю свои фотографии, то понимаю, что выглядела бы страшнее, если у меня не было мышц.

Чувство особенности

Изнурительные тренировки и своеобразное питание очень сильно влияли на самооценку. Я себя превозносила над другими. Я гордилась тем, что могу по долгу тренироваться и не есть. Но это подмена понятия: тебе кажется, что когда ты успешен или когда тебя жалеют, то как будто бы тебя все любят.

Мое похудение очень поощрялось. Пока мои пропорции были приемлемы для стандартов общества, мной восхищались и говорили, что я молодец.

Когда для окружающих я перешла какие-то рамки и начала выглядеть истощенной, моя худоба перестала вызывать у окружающих восхищение. Реакция стала похожа на жалость. Меня все время пытались накормить, что-то мне предложить и пожалеть. Но люди не понимали, что в тот момент, мне их слова придавали большую уверенность и запал продолжать худеть.

Анорексия

Сначала мне казалось, что анорексия означает полное истощение до костей и отказ от пищи. Но анорексия — психическое заболевание, ей может страдать человек в любом весе, это проблема в голове. При похудении мне было плохо, но я думала, что это нормально. Было тяжело принять, что у меня анорексия, поэтому на тот момент я не стала обращаться к врачам.

У меня была постоянная усталость и апатия, ощущение, что я не испытываю никаких эмоций, кроме раздражения и плаксивости. Мне не хотелось проводить с кем-то время, и я перестала видеться с друзьями, практически не выходила из дома. Иногда хотелось сидеть и смотреть в одну точку.

Когда точно узнала, что у меня анорексия, то я ее не приняла. Мне казалось, что в этом нет ничего особенного: у кого-то голова болит, у кого-то горло першит, а у меня — анорексия. Я не собиралась ее лечить.

Во время анорексии страшнее поправиться, чем умереть. Главный страх, что ты не сможешь дальше худеть.

Когда я худела, то поначалу это не сильно на мне сказывалось, но однажды родители сказали, что перестали меня узнавать. Когда они стали замечать, что я очень раздраженная, то сначала просили, а потом умоляли перестать худеть.

Когда я четко поняла, что со мной происходит, решила рассказать родителям. Первому рассказала папе. Я долго готовилась: составила файл, где описала что хочу сказать, а по итогу разговор начался случайно: мы снимали видео на мой youtube-канал и папа сказал: «Когда ты улыбаешься, выглядишь будто скелет обтянутый кожей». Тогда я начала рыдать и все рассказала.

Папа был в шоке. Позже решили, что расскажем маме. Мама долго не принимала мою болезнь и говорила, что у меня просто депрессия. Ей казалось, что депрессия лучше, чем анорексия.

Со временем родители приняли мою болезнь. Я стала снимать видео на эту тему. С мамой мы их вместе отсматриваем и обсуждаем перед публикацией.

Физический вред

Я могла взвешиваться три-четыре раза за день. Моей задачей было либо сохранить вес предыдущего дня, либо его уменьшить. Когда я видела, что не поправилась, то у меня сразу поднималось настроение. Если четыре раза за день на весах было соответствие моей выдуманной норме, для меня день проходил не зря. Когда видела, что стрелка на весах на чуть-чуть отклонялась от предыдущей отметки, у меня начиналась истерика.

Я очень упорно отрабатывала еду тренировками, но мне не хватало сил заниматься с полной отдачей. Мне казалось, что я порчу свою карьеру, что я самый ужасный человек на свете. Я могла со всей силы ударить рукой по станку, чтобы себя наказать. Оставались большие синяки. В балете считается: чем усерднее ты работаешь, тем хуже ты себя физически чувствуешь. У меня закрепилась связь: если мне больно, значит я молодец, хорошо поработала. Когда я не могла работать достаточно хорошо, мне казалось, что, причинив себе боль, я это компенсирую.

Рацион на анорексии

Я искала способы, как законно начать есть все, что мне хочется. И пару месяцев устраивала запланированный срыв диеты — «читдэй». Он был по воскресеньям, а бок после него кололо до четверга. Но я продолжала, потому что он хоть как-то удерживал мой организм на плаву.

Чувство вины во время еды — моя основная проблема. И я думала, что нужно избавляться не от анорексии, а от него. Тогда я решила купить весы и уже полноценно считать КБЖУ. Я бросила фрукторианство и обещала себе питаться всем, что укладывается в мой калораж: хлебцами, фруктами, овощами, кашами, крупами, куриной грудкой, орехами и детским питанием. Но продолжала корить себя за съеденное. Так прошли 5 месяцев.

Тренировки во время анорексии

Я не прекращала тренироваться во время болезни и восстановления. Я просыпалась в 5 утра и тренировалась до 15:00 с остановками на питание. Я ела минимально, только чтобы хватило сил на тренировку.

Мне хотелось ограничивать себя в питании, чтобы добиться лучших результатов в балете. Даже многие педагоги регулярно говорят: «Для того, чтобы лучше танцевать, необходимо быть максимально худым». Позже я поняла, что в болезненном состоянии у меня не было сил выполнять определенные элементы, а сейчас есть. У меня не было сил ни на что: я не могла выражать эмоции в танце, не могла долго и с отдачей заниматься. Сейчас, не ограничивая себя в питании, я наоборот чувствую в себе силу и энергию. Худоба и успешность оказались абсолютно не соотносимы.

Когда я перестала худеть и начала поправляться, преподаватель однажды упомянула, что мне можно чуть-чуть схуднуть. Я сказала, что на данный момент не считаю это целесообразным, и она опустила эту тему.

Восстановление

Я не виню преподавателей в болезни, потому что обижают всех одинаково, но на кого-то критика влияет, на кого-то — нет.

Мне казалось, что восстановиться невозможно. Я не понимала, как избавлюсь от навязчивых мыслей и вины за съеденное. Мне было страшно.

Когда я стала полноценно питаться, начались проблемы с жкт и отеки. Мне казалось, что я меняю шило на мыло и не понимала зачем. Мотивировали не останавливаться блогеры, у которых я видела улучшения, и статистика: 30% больных анорексией умирает. Я подумала, что, попытавшись восстановиться, у меня хотя бы есть шанс.

На первых порах восстановления меня хватило ненадолго: я месяц питалась без ограничений, перестала заниматься тренировками, которые вводила для сжигания калорий, и оставила только те, которые для души.

Когда я поступила, снова услышала от педагога, что нужно похудеть. Комментарий преподавателя заставил меня задуматься, что я лучше умру от анорексии, чем не стану успешной балериной. Я снова начала считать калории и внесла читдэи. Но позже я поняла, что очень просто быть несчастной, чем стоять на своем пути кто бы что мне не говорил и быть счастливой.

Я решила записать видео о своем восстановлении, чтобы почувствовать ответственность перед другими и не свернуть с пути. Спустя 2,5 месяца я стала чувствовать себя хорошо и физически, и эмоционально. На данный момент уже несколько месяцев у меня нет чувства вины во время еды. Говорят, что восстановление длится год-полтора, потому что за это время ты сможешь прожить все ситуации, чтобы понять, не осталось ли у тебя проблем.

Что сейчас

Когда я поняла, что менять себя под индустрию балета чревато расстройством пищевого поведения, то пришла мысль, что было бы неплохо, если бы не люди менялись под индустрию, а индустрия менялась под нас. Мне хотелось бы создать движение, где люди понимали, что могут заявлять о своих правах и быть не истощенными, а здоровыми.

Сейчас я ем абсолютно все, что мне хочется. В мой рацион входит и сладкое, и мучное. Если я хочу конфету, то не размышляю, почему я ее хочу, а иду и ем. Я перестала искать повод гордиться собой только посредством диет и тренировок. Сейчас я могу гордиться каждый день просто так.